ФРАНЦУЗСКИЙ: значение слова

Французский язык

≈ общее название для говоров северной Франции, южной Бельгии, Лотарингии, Эльзаса, западной Швейцарии и Канады. В более тесном смысле Ф. языком называется наречие центральной Франции (Иль-де-Франса), с XII в. начавшее вытеснять из поэзии другие наречия и с XVI в. ставшее общепринятым литературным языком. С введением всеобщего обязательного обучения и всеобщей воинской повинности Ф. литературный язык становится уже не только языком всех образованных классов общества, но и всего народа. Тем не менее в пределах Франции насчитывается еще около 2000000 человек, родной язык которых ≈ не Ф.: из них около 1500000 бретонцев и около 150000 басков; остальные ≈ каталонцы, корсиканцы, фламандцы и цыгане. Около 1400000 сохранили еще провансальский язык (langue d'oc, см. соотв. статью). За пределами Франции по-французски говорят 2877000 бельгийцев, 900 человек в Рейнской провинции Пруссии, 217500 в Эльзасе и Лотарингии, 643600 в Швейцарии и около 100000 в Альпийских долинах около Турина. Таким образом, если включить и провансальцев, в Европе окажется непрерывное население в 40000000, говорящее по-французски. В других частях света по-французски говорят: 1473322 человека в Канаде, 1000000 креолов на Гаити и на Антильских островах, около 350000 на Сейшельских островах и острове Св. Маврикия, 531000 в американских колониях Сен-Пьер, Гваделупа, Мартиника и др. (вместе с неграми и мулатами) и 322000 в Алжире. Ф. язык принадлежит к романским языкам, т. е. представляет собой дальнейшее развитие народного разговорного латинского языка, он находится, поэтому, в лингвистическом родстве с языками румынским, ретороманским, итальянским, провансальским, испанским, португальским и сардинским. Ближе всего к нему стоят провансальский язык и пьемонтинские, лигурийские и ломбардские говоры. Так же, как и по-французски, в них ū (долгое) классической латыни стало звучать, как ü (ср. нем. s ü ss), например: une, mur, plume. Граница между французскими говорами и кельтскими и германскими может быть указана довольно точно. В Бретани она поднимается почти по прямой линии на север от устья реки Вилэн на Сен-Бриёк и упирается в побережье Ла-Манша немного северо-западнее этого города. На севере граница Ф. говора спускается от Дюнкирхена на юг, проходя мимо Сент-Омера до Шельды; отсюда она поворачивает на восток, переходит через бельгийскую границу и идет волнистой линией южнее Брюсселя. Перейдя через Маас немного севернее Люттиха, она спускается на юг почти по теперешней немецкой границе. Около Меца она берет больше на восток и начинает вновь совпадать с политической границей только против Кольмара. От границы Швейцарии она опять направляется на восток, потом спускается к юго-западу до Невшателя и отсюда идет волнистой линией на юго-восток, переходит границу Италии и немного южнее Аосты возвращается на запад к политической границе. Труднее определить границу Ф. и провансальского языка: говоры одного постепенно переходят в говоры другого. Типичную особенность всех Ф. говоров составляет переход лат. а под ударением в открытых слогах в e ; например: p è re (лат. pater), nez (лат. nasus), chef (лат. caput); ср. прованс. paire, nas, cap. В целом ряде говоров на север и на юго-восток от реки Дордони, где лат. а еще сохранилось, появляется другой типичный признак Ф. языка, отличающий его от провансальского: лат. ca переходит в cha, например: ch â teau (лат. castellum), ch â tier (лат. castigare); ср. прованс. castel, castiar (см. Провансальский язык). Говоры Ф. Швейцарии, Франш-Конте, Савойи и Дофине прежде считались также франко-провансальскими, но теперь за ними установлено наименование среднеронских, или юго-восточно-французских, и они причисляются к северной Ф. Они роднятся еще с итальянским, сохраняя o в 1-м лице ед. числа глаголов, например: teno, dono вместо Ф. je tiens, je donne. Остальные Ф. говоры группируются обыкновенно по следующим диалектам: пуатевинский, нормандский, пикардийский, валлонский, лотарингский, бургундский и шампанский. Особенность самых северных говоров, спускаясь до пределов Пикардии, составляет дифтонгизация открытого лат. ę (= ĕ классической латыни) там, где это ę сохраняется в литературном Ф. языке, например: tierre, iestre, ср. terre, être (<tĕrra, ĕ ssere). Валлонские, пикардийские и северонормандские говоры сохраняют ca, как провансальские (castel ≈ ch â teau). Нормандские говоры сохраняют дифт. éi, происшедший из закрытого ę (= ē, ĭ класс. лат.), который во Ф. литературе перешел в оi , например: aveir, peil ≈ avoir, poil (<hab ē re, p ē lum). Валлонские, пикардийские и нормандские говоры до самой Луары различают носовые ë и ã (en, an), слившиеся во французском; например taut (столько) и temps (время) (<tantum<temp[us]) звучат различно. Юго-западные нормандские и пуатевинские говоры, обходя с юга центр Франции, сохраняют комбинацию гласных iei и uei, сокращающуюся в центре в ī и ui, например lieit, nueit, ср. lit, nuit (<лат. lecture, noctem). На восток от Берри через бургундские говоры тянется дифтонгизация i в oi, например dimoinche ≈ dimanche (<dominica). В Лотарингии и на север от нее в валлонских говорах, где это последнее явление уже не замечается, происходит нарождение i после целого ряда гласных, например pais, pairt, teil, pluis ≈ pas, par, tel, plus. (<passum, partem, talem, plus). В восточных говорах имеет место еще одно характерное для них явление: если в центре l после гласной и перед согласной дало и, то в бургундском оно развило еще и перед собой, а в лотарингском и валлонском выпало, не оставив следа: например seaul ≈ sceau (<sigilium) ≈ chevas, vuet, ≈ chevaux, veut (<caballos, volet). Ф. язык в своем историческом развитии распадается на старофранцузский (IX в. по XIV в.) и современный (XVI в. по XIX в.); XIV и XV вв. составляют переходный период, который может быть назван среднефранцузским. Старофранцузская литература ≈ еще диалектическая. По-шампански писали оба лучших романиста классического периода средневековой Ф. литературы, Кретьен де Труа и Рауль де Удан, и один из наиболее выдающихся труверов, Тибо, граф Шампани и король Наварры. В Лотарингии возник знаменитый старейший старофранцузский песенник: "Le Chansonier de St.-Germain". В Аррасе, этом когда-то столь славном городе Артуа, жили Жан Бодель, Адам де ла Галь, Готье д'Аррас и много еще знаменитых труверов. Бенуа де Сен-Мор был родом из Турени и жил в Англии. Целое огромное литературное движение развилось здесь на так называемом англо-нормандском диалекте: Филипп де Тан, Вас, Томас, Гюон де Ротланд и множество других жили при дворе английских королей. Древнейший текст песни о Роланде (так называемая Оксфордская рукопись) нам сохранила англо-нормандская письменность. На долю центра Франции приходятся из наиболее известных произведений средневековой поэзии: "P élé rinege de Charlemagne", "Roman de Renard" и песни "Gui de Couci". Влияние центра Франции начинает сказываться с конца XII в. Пикардийский поэт Конон из Бетюна, поселившийся при дворе Ф. короля, в часто приводимом стихотворении как бы извиняется за неумение владеть "parole fran ç oise". Поэтесса, состоявшая при дворе английских Плантагенетов, с гордостью называет себя Marie de France. Процесс, определивший развитие народной разговорной латыни в особый Ф. язык, занимает собой эпоху от VI до VIII вв. За это время в нар. лат. произошли следующие фонетические и морфологические изменения. Начнем с гласных под ударением. Мы уже видели что ū (долгое) классической латыни стало ü; перед носовым оно образовало носовой звук ũ : un (лат. unus); ŭ (короткое), слившееся в нар. лат. с ō , дало в закрытых слогах u (ou): coupe, tour, bourse (лат. cuppa, turrio, borsa), а в открытых ≈ дифтонг ou: nevout, onour (nepotem, honorem); но уже с XIII в. это ou начало превращаться в современное eu: neveu, honneur; ŏ , в нар. лат. o (открытое) дифтонгизировалось сначала в ú о, потом в úe и ué, слившееся также в eu: uefesuer, vuelt старофр. = оеuf, soeur, veut соврем. фр. (ovum, soror, volet); под влиянием следующего i, так же, как ü дифт. uе образовал и ï: pui, luit (podium, lucet). Параллельна с судьбой u и o судьба i и e; ī сохраняется неизменно во Ф. и только перед n образует ë : rive, vif, vin, cinq (ripa, vivus, vinum, quinque); i и ē (œ), слившиеся в ę (закрытое), дают дифтонг ei (в открытых слогах), который, как мы видели, в центре Франции еще в средние века стал превращаться в oi; в XIII его уже стали произносить о é, и в XVI в. этот звук перед непроизносимым e и s превратился в ę; в начале XIX в. это произношение признала и академия, тогда же ему подчинилась и орфография: старофр. monnoie, соврем. фр. monnaie (monetam) старофр. foible, соврем. фр. faible (flebilis), старофр. connoistre, соврем. фр. conna î tre (cognescere), старофр. vendoi (s), соврем. фр. vendais (vendebam). Всего чаще это произошло с глагольными формами прошедшего времени: слова: cro î tre (crescere), droit (directum), soit (sit) сохранились на степени старофр., причем звук o ę перешел лишь в oa и затем в ua; то же случилось и во всех остальных положениях; рядом с этим moelle, po èle, fouet, сохранив орфографию средних веков, стали также произноситься, как будто в них стоит oi. Звук a сохранился лишь в закрытых слогах ≈ vache (vacca), pas (passum) и перед носовым вместе с ę дал носовой ă: tant (tantum), enfant (infantem); в открытых сл., как мы видели, получилось ē: frère (frater), pè re (pater); после палатального или группы согласн. a стало ie, то же и перед j; это iе в современном языке сохранилось, однако, лишь перед носовым; в других случаях оно дало ę: старофр. chier, соврем. фр. chè re (carus), старофр. neiier, соврем. фр nier (negare), но chien (canem); перед носовым не дифтонгизированное ē дало ĩ : grain (granum), main (manum). Лат. au слилось во Ф. o : chose (causa), or (aurum), joie (gaudia). Внешность латинских слов во Ф. языке особенно изменило заглушение гласных, стоящих либо после ударения, либо между главным удар. и предшествующим ему в многосложных побочных удар. Лучше всего сохранилось a; в середине слова перед комбинацией согласных до сих пор также слышится e глухое, происшедшее из прочих звуков; comte (comitem), serf (servum), pas (passum), pris (precium), faire (facere), cerveau (cerebellum), cervelle (cerebellia), aider (adjutare), но bachelier (baccalarius), oraison (orationem), demoiselle (domnicella). Из согласных наибольшему перебою подверглись губные и гортанные. Между гласными p и b дали v, a v исчезло вовсе перед o , u: соврем. фр. d û, старофр. de ü t (debutum); paon (pavonem); cp. rive (ripa), avant (ab ante), nouveau (novellum). В конце слова v дало f, часто уже переставшее звучать: neuf (novem), ср. clef (clavem); та же судьба постигла p, b, v перед r: lié vre (leрorem), livrer (liberare), vivre (vivere); перед зубными p и b исчезли: sept (septem), sous (subtus); в конце слова после согл. p исчезло лишь после согл. + k , b стало p, а v ≈ f; впоследствии исчезли, однако, и эти звуки: champs (campus), prince (princ(k)ipe), nerf (nervum). T и d между гласн. и перед r≈l изменились схоже с p и b: t дало d, которое, пройдя через звук d (английское th ), выпало: empereur (impe ratorem), louer (laudare), pè re (patrem), larron (latronem), nourrir (nudrir), epaule (spat(u)la), Rollant (Rodlandum); перед n, m зубные также исчезли только путем ассимиляции: Rhone, старофр. Rosne (Rhodanus); сохранились между гласными лишь двойные зубные, причем они стали простыми: matin (mat(u)tinum), battre, старофр. batre (battere); в конце слова d, t испытывают ту же судьбу, что и между гласными: il aime (amet), au, старофр. od., o (apud), dort (dormit). Выпало совершенно также и s; это случилось и перед согласными, и в конце слова: repondre (respondere), f ête (festa), âne (asinum), blâme (blasphemo), dé daigner (desdegnare), mais (magis). Особенно сложны и разнообразны процессы, через которые прошли гортанные; g перед e, i дало dj (дж) и после j (ж), k (лат. c ) ≈ ts и после s; при этом ge, gi слились с j и dy: gent (gentem), jeune (juvenem), jour (diurnum), cent (c(=k)entum), merci (merc(=k)ede); s такого происхождения, как и всякое другое, выпадает в конце слова: voix (voc(=k)em) и перед согл. plait (plac(=k)et); под влиянием i и после e оно стало z. (русское з ): demoiselle (domnic(=k)ella), oiseau (avic(=k)ellum), trè ize (tredec(=k)em); перед a g стало dj, j, k ≈ tck, ch: jambe (gama), joie (gaudia), chambre (camera), chose (causa), verge (virga), va che (vacca); как t стало между гласными d и p ≈ b, так же точно k стало в этом положении g, в свою очередь выпавшее или под влиянием i давшее y: payen (paganum), amie (amica), charrue (carruca), loi (legem), reine (regina); в i переходит g, k и перед согл. в середине слова, причем в связи с l, n получается так наз. n , l mouillé: fait (factum), fruit (fructum), noir старофр. neir (negrum), faire (fac(=k)ere), veiller (vigilare), vieux старофр. vieil (vetu(=c)lum), daigner (degnare); перед согл. вместо gn появляется, однако, in: poing (pugnum), saint (sanctum), etreindre (stringere). Плавные вообще сохранились довольно исправно, только l после a перед согл. через ł вокализировалось в u: chout (caldu); то же произошло несколько позднее и после проч. гласн. ≈ beau, старофр. bels, travaux старофр. travalz, coup старофр. colp; еще позднее исчезло в произношении и конечное r ; между носовой и l, r возникли вспомогательные b, d: trembler (tremulare), chambre (camera), cendre (cinerem). Из полугласных самый распространенный во Ф. языке j; в него превратилось всякое i, e в гиатусе (см.). В связи с согл. i дает самые разнообразные звуки: bi, vi превращаются в j, pi в ch: tige (tibia), abréger (abbreviare), sache (sapiat), approcher (appropiare); ti, si, ri заставляют i перескочить через согласн., таким образом получается iz , ir: pris (pretium), maison (mansionem), baisser (bassiare), dortoir (dormitorium), cuivre (cupriurn). Образование под влиянием j (у) n, l mouillé мы уже видели: conseil (concilium), fille (filia), vigne (vinea), seigneur (siniorem); когда это особое свойство n, l пропадает, тогда происходит простое выпадение l и образование носового с n: fils (filius), té moin (testimonium). Другой полугласный u чаще всего стал v: veuve (vidua). При переходе в романские языки народная латынь почти вовсе утратила склонение; во Ф. языке, однако, долго сохранялись два падежа ≈ именительный, удержавший s в единственном числе, и винительный, удержавший s во множественном числе; при этом средний род слился с мужским и II лат. склонение с III всюду, где основа именит. падежа та же, что и косв. падежа; I склонение и III стали отличаться тогда лишь тем, что не имели s в именит. падеже; зато I склонение и сущ. женск. рода III склонения получили s в именит. множ.; таким образом старофр. склонение представляется следующим образом: Един. ч. Имен. пад. murs, père, flour (fleur) fille Косв. пад. mur, père, flour fille Множ. ч. Имен. пад. mur, père, flours filles Косв. пад. murs, pères, flours filles Существительные III склонения, меняющие основу, образовали особый тип склонения; так, imperator дало emperere, a imperatorem и т. д. ≈ empereor, empereur. Со временем именительные падежи, однако, вообще уступили место винительным, и тогда склонение еще упростилось; такие формы как старофр. cuens (comes), перестали быть возможны; иногда исчезли и косв.: serour (sororem) уступило место soeur (soror). Особенно наглядно это предпочтение косв. падежей выражается на сравнительной степени прилагательных и на местоимениях; meilleur, mon, celui (m e liorem, meum, ecce lui) вытеснили старофр. mieldre, mes, cil (melior, meus, ecce ille); в форме lui сохраняется дат. пад., в leur (illorum) содержится остаток род. множ., еще державшегося в старофр. в таких выражениях, как gent paienur (раganorum), tens a n cienur (ancestorum); числительное d ü i также уступило место deux, т. е. вин. множ. Если в склонении мы имеем дело лишь с обеднением лат. форм, то в спряжении Ф. язык выказал значительную творческую способность. В нем появляется множество новых образований по аналогии; глагол: parier (parabulare) по-старофр. спрягался в praes. ind. je paroi, tu paroles, il parolet (par á bulo, as, at), во множ. ч. parlons, parlez (parabul á mus, atis) и parlent (par á bulant); но формы parlons вызвали образование совр. фр. je parle, tu parles и т. д.; такого же рода творчество языка образовало из 2-го и 3-го лица все формы на e: muet 1-го лица наст. вр. в глаг. I спр.; так, вместо старофр. ain (amo) появилось aime; рядом с этим глаг. 4-го лат. спр. partire, sentire утратили свое i в гиатусе и в един. числе наст. вр. стали спрягаться parto, sento = je pars, je sens и т. д. Это s в 1-м лице ед. числа наст. вр. распространилось также по аналогии: facio дало faz, и эта форма послужила образцом для множ. глаг. совершенно так же, как форма poteo = puis создала другую серию подобных же образований по аналогии. 1-е лицо множ. числа оканчивается на ons, образованное по аналогии с sumus; оно проникло и туда, где надо было бы ждать amus и emus: aimons, avons; еще более далеки savons, rompons (rumpimus, sapimus). В imperf. ind. формы на ebam, давшие, как мы видели, в XVIII в. уже совр. ais: je rompais (rumpebam ≈ rompeie, rompoie, rompoi), не только повлияли на формы на abam (amabam) оказавшиеся менее многочисленными, но проникли и в формы на ibam: je dormais (ср. dormibam); в формах perfecti, помимо более живучих образований на avi, ivi, ui: j'aimai (amavi), je dormis (dormivi), je dus (debui), возникли особые новые образования под влиянием dedi (от исчезнувшего в романском языке Галлии do ); так, вместо v éndidi, pé rdidi в основе современных форм тех же глаголов мы имеем: vend é di, perdedi = je perdis, je vendis. Образования по аналогии заходили далеко, даже до допущения j'avons вместо j'ai, как в некоторых современных диалектах. Они были, однако, остановлены влиянием грамматиков и поэтов. Ими были введены так называемые правила Ф. языка, значительная доля которых относится к стройным и разнообразным времяобразованиям Ф. глагола. Когда в XVI в. Ф. язык стал вытеснять язык латинский из ученой литературы, отчасти из школы (см. Ф. литература), с 1539 г. из судов, писателю было еще трудно разобраться в том разнообразии, какое представляла собой Ф. речь, только что пережившая новую стадию своей эволюции. Монтень замечает: "Сообразно постоянным изменениям, какие претерпевал наш язык до сих пор, кто может надеяться, что теперешняя его форма будет в употреблении через 50 лет?" При таких обстоятельствах возникла потребность условиться, какие формы допускать и какие отбрасывать. Разработка Ф. грамматики началась еще раньше в Англии и Германии, для целей преподавания. Лучшая грамматика для иностранцев принадлежит Пальсграву, "англичанину родом, но воспитанному во Франции". В 1531 г. вышла грамматика Жака Дюбуа (Сильвий Амбиан, 1478≈1555). За ней следовали грамматики Робера Эстьена (1557) и Рамюса (1562). "Commentaire sur Desportes", Малерба, не введя ничего нового, положил основание тому стремлению к логической стройности, которое выразилось в грамматике Пор-Рояля (1660). Вожела в своих "Remarques" (1647) все-таки советовал прислушиваться и к общеупотребительным формам разговорной речи. Подобной точки зрения держатся и напечатанные в 1704 г. "Замечания" академии на "Remarques" Вожела, редактированные Томасом Корнелем. Пагубное влияние академии сказалось, когда стал появляться ее словарь. Принцип логичности и общеупотребительности, полезный в конце Χ V Ι и начале ΧVII вв., был слишком растяжим и неточен; поэтому в словаре он мог получить толкование не прогрессивное, а, напротив, ≈ регрессивное. Вместо того чтобы констатировать и приводить в порядок естественное развитие языка, академия, исходя из этого принципа, стала сокращать, выбрасывать слова, запрещать отдельные выражения. Отсюда то обеднение языка, которое чувствуется в классический период Ф. литературы по сравнению с эпохой Возрождения. Попытка установить язык оказалась неосуществимой. В самых первых годах XIX в. Мерсье в своей "N é ologie" возвращается к той же мысли, которая была высказана Монтенем, но неустойчивость языка его уже не смущает, а возможность остановить его развитие кажется ему преступлением. "Язык, ≈ пишет он, ≈ то же, что поток; он становится больше, шире и величественнее, по мере отдаления от источника. Кто не подсмеется над трибуналом, который скажет: я установлю язык. Остановись, это неосторожность! ты пригвоздишь язык, ты его распнешь". Заслуга освобождения языка от академических тисков принадлежит в особенности Шатобриану. Во все протяжение XIX в. Ф. язык уже свободно разрастается, отвечая требованиям науки, промышленности, политики и искусства. Однако, слишком историческая, слишком традиционная орфография, попытки упрощения которой все еще не привели ни к какому результату, еще напоминает об измышлениях педантов и грамматиков XV, XVI, XVII вв. Общие сведения: Suchier, "Die französische und die pro venzalische Sprache und ihre Mundarten" (в "Grundriss" Gr ö ber'a; Ф. перевод P. Monet, Париж, 1891); Brunot, "La Langue Fran ç aise" (серия статей в "Histoire de la Langue et de la Litt érature françaises des origines à 1900" Petit de Julleville); Meyer-Lübke, "Einfü hrung in das Studium der Romanischen Sprachwissenschaft" (Гейдельберг, 1901). Грамматики: старофранцузские Bartsch-Horning, "La langue et la litt. fr. depuis le IX s. jusqu'au XIV" (см. послед. изд.); Schwan-Behrens, "Gramm. des Altfranz." (3 изд., Лейпциг, 1898); Voretsch, "Einf ü hrung in das Studium der Altfr. Spr." (Галле, 1901); современные: Brunot, "Pré cis de Gramm. Hist. de la lang. fr." (П., 1889); Darmesteter, "Cours de gramm. hist. de la lang. fr. p. p. Е. Muret et L. Sudre" (П., 1891≈98); Cl édat, "Gramm. raisonné e de la lang. fr." (4-е изд., П., 1894). История грамматики: Stengel, "Chronologisches Verzeichniss fr. Gramm. des XIV Jahrb. bis zum Ausgange des XVIII J." (Оппельн, 1890). Словари. Кроме известных словарей Littr é и Larousse, старофранц. Godefroy и соврем. Antoine Thomas. Диалекты ≈ "Atlas Linguistique de la France", J. Gillié ron et Е. Edmont (Париж, 1900). Реформа орфографии: Firmin Didot, "Observations sur l'orthographie" (1867); его же, "Remarques sur l'orthographie fr." (1872); L. Havet, "La simplification de l'orth." (1890); Chevaldin et Ernault, "Manuel d'orth. fr." (1894); Lebaigue, "La réforme orthographique" (1898). Специальные журналы по Ф. языку: "Franz. Studien" (1881≈90, Neue Folge 1893 etc.); "Romania" (1872 etc.); "Revue des Patois Gallo-Romains" (1887≈93); "Zeitschrift für romanische Philologie" (1877 etc.); "Zeitschrift für neufr. Spr. und Litteratur" (1879 etc.); "Litteraturblatt für germ. und rom. Philologie" (1880 etc.); "Supplementheft zur Z. f. r. Ph." Евгений Аничков.