Упражнение органов
или, выражаясь точнее, их функционирование ≈ влечет за собой усиление питания и роста органа, как реакцию на испытываемое им раздражение. Наилучшим примером может служить развитие мускулатуры в органе, функционирующем, напр., в крыле летающей птицы по сравнению с ослабленной мускулатурой крыла птицы нелетающей, хотя бы утки дикой и утки домашней. Непосредственными наблюдениями установлено, что в мышце, сокращающейся под влиянием волевого или электрического раздражения, кровеносные сосуды расширяются, а равно усиливается движение лимфы. С другой стороны, при вывихах и орошении сочленений (при анкилозах), когда конечность делается неподвижной, мышцы ее начинают атрофироваться. Отсюда понятно, что наиболее упражняемые мышцы крыла летающей птицы, а равно икроножные мышцы танцоров, двуглавая мышца кузнецов, гимнастов и др. получают мощное развитие. То же можно сказать и о всяком другом органе или ткани. Весьма существенным является вопрос, насколько прочны результаты упражнения и передаются ли они по наследству, как это думали Ламарк и Эразм Дарвин, как это отчасти допускает Ч. Дарвин и как это недавно энергично отстаивал Г. Спенсер; или же результаты упражнения органов по наследству не передаются, как это думает Вейсман и его последователи (см. Наследственность). Вопрос, почему не упражняемый орган может стать рудиментарным, хотя бы результаты неупотребления не передавались по наследству, разобран в ст. Рудиментарные органы. Относительно доказательств передачи результатов У. органов ссылаются на наследственное развитие на костях гребней, служащих местом прикрепления мышц. Мы видим, напр., что усиленное развитие мускула обуславливает усиленное развитие на кости гребня, к которому мускул прикрепляется, и вообще расположение гребней на костях обуславливается развитием тех мышц, которые к ним прикрепляются. Действие мускула на кость в том месте, где эти органы соприкасаются, имеет, вероятно, раздражающий характер, что и вызывает усиленный рост кости в данном месте, т. е. образование гребня. Более сильное развитие мышцы вызывает более сильное развитие гребня. Передается по наследству не результат усиленного У. мускулов и образование гребней на костях, как думает Спенсер: наследственной оказывается способность костной ткани отвечать известным образом на раздражение, вызываемое мускулом, и способность самих мускулов отвечать на упражнение усиленным ростом. Спенсер приводит в доказательство наследственности результатов У. органа следующий факт, описанный Чарльзом. Изучая скелет нижней конечности европейцев и населения Пенджаба, Чарльз пришел к выводу, что различие в строении скелета, а главным образом в расположении гребней, служащих для прикрепления мускулов, у этих двух групп обуславливается различием в образе жизни, а именно, манерой сидеть. Восточные народности сидят на земле, поджав ноги, а европейцы на сидении, причем положение ног у них иное. По наблюдениям Чарльза, особенности в расположении гребней проявляются у жителей Пенджаба очень рано, еще во время утробной жизни, а следовательно, эти особенности, приобретенные путем известного упражнения, передаются по наследству. Вейсман в позднейшей своей заметке подходит к означенному случаю с другой стороны, а именно: утверждает, что указанные особенности скелета жителей Пенджаба не благоприобретены, а унаследованы от первоначальных предков человека, причем унаследовано было собственно известное расположение мускулатуры, а следствием этого было и расположение гребней. Наоборот, эти особенности исчезли у европейцев вследствие изменившегося образа жизни, но не непосредственно, а путем панмиксии (см. Рудиментарные органы). Большинство признаков, стоящих в тесной связи с функционированием органа, могут быть объяснены как с точки зрения передачи по наследству результатов упражнения, так и на почве подбора (см.). Поэтому, несмотря на обширную полемическую литературу по этому вопросу, мы не имеем материала для его окончательного решения. Следовало бы обратиться к опыту, но покуда в этом направлении почти ничего не сделано. В учебники и популярные книги вошло утверждение, что если кормить плотоядную птицу зерном, то ее желудок, обладающий сравнительно слабыми мускульными стенками, приобретает чрезвычайно толстый мышечный слой и становится похожим на желудок зерноядных птиц, у которых он играет весьма важную роль, служа для перетирания пищи. А равно и наоборот, зерноядные птицы при кормлении мясом получали, будто бы, строение желудка плотоядных птиц. Опытное доказательство этого последнего явления приписывалось ошибочно Гольмгрену. Он, а также и Брандес, кормили в течение двух лет голубей, птиц зерноядных, мясом. У голубей верхняя часть клюва приняла характерный для хищных птиц загиб, но желудок сохранил обычную структуру, характерную для зерноядной птицы. Утверждение же Гунтера, что желудок серебристой чайки при кормлении ее зерном утолщает своя стенки, могло быть основано также на ошибке, ибо у различных экземпляров этой птицы толщина стенок желудка представляет очень большие индивидуальные колебания, что и могло дать повод к ложному выводу. Вообще же, толщина стенок желудка птиц есть нечто довольно стойкое, выработанное подбором. Кольвей (Kohlwey, 1897) в течение нескольких поколений отрезал задний (первый) палец ноги голубям, и все-таки потомство имело всегда нормальное число, а именно четыре пальца, но один голубь вылупился с отогнутым назад четвертым пальцем. Кольвей объясняет это тем, что голуби с отрезанными пальцами приобретали привычку держать четвертый палец отогнутым назад и заменять таким образом недостающий первый. Это передалось, по мнению Кольвея, в одном случае потомству, в чем он и видит доказательство наследственной передачи функциональных особенностей. Однако, этот опыт допускает, конечно, и иные толкования. Литературу см. Наследств., а новейшую см. Шимкевич, "Биологические основы зоологии" (СПб., 1901). В. Шимкевич.
Начните вводить слово: